«Если следовать по шоссе из Бра­тиславы на Брно, то примерно на полпути встретится небольшой го­родок Густопече. Расположен он в живописной долине, среди вино­градников. Эти удивительной красоты места в середине апреля сорок пятого года стали ареной ожесточенного боя. Советские войска, освобождая земли братской Чехословакии, рвались вдоль шоссе к горо­ду Брно. 15 апреля воины 240-го танкового полка отбили у гитлеров­цев село Старовички, что на подступах к городу Густопече. В бою за этот населенный пункт отличился экипаж командира взвода тан­ков Т-34 младшего лейтенанта Ивана Миренкова: им был подбит танк, сожжена самоходная артиллерийская установка, уничтожена противотанковая пушка с расчетом и выведено из строя до 50 гитле­ровцев.

Но и взвод понес потери: под селом была повреждена «тридцать­четверка» лейтенанта Пестрикова. Танкистам же предстояло новое испытание огнем. Об этом Иван Миренков узнал, когда среди ночи был вызван к командиру полка майору Герасимчуку. Тот поблагода­рил младшего лейтенанта за мужество и умелые действия при осво­бождении Старовичек и поставил перед ним задачу: прорваться по шоссе через оборону гитлеровцев на высоте с отметкой 237, в 2 кило­метрах севернее села Старовички, и, действуя взводом в головной походной заставе, обеспечить полку захват города Густопече. Впере­ди будут разведчики лейтенанта Петра Дубровина, с которым танки­сты должны поддерживать радиосвязь.

Ранним утром разведчики донесли, что траншеи, отрытые на поло­гих склонах высоты, заполнены гитлеровцами с пулеметами и фауст­патронами. Выявлено несколько противотанковых пушек. В глубине обороны отмечено движение танков, но из-за густого тумана в долине их численность и места скопления установить было невозможно.

16 апреля в 7 часов утра, когда солнце поднималось над горизон­том, а туман в долине начал рассеиваться, Иван Миренков подал команду: - Вперед! И две «тридцатьчетверки» под номерами 200 — командирская и 201—лейтенанта Николая Краснова вырвались из Старовичек. Наби­рая скорость, танки мчатся по шоссе, уложенному булыжником и об­саженному фруктовыми деревьями. Его полотно скрывается за греб­нем высоты и, появляясь снова, втягивается в город Густопече. Цель близка, но перед нею враг. Его укрепления совсем уже рядом. Что делать: прервать стремительный бег машин и ввязаться в бой или, руководствуясь суворовским девизом «быстрота и натиск», попытать­ся проскочить на гребень высоты? И принимать решение, от которого зависит успех операции и то, какой кровью он будет завоеван, над­лежало в эти несколько секунд ему, офицеру Миренкову. В смотро­вую щель он видит, что гитлеровцы не проявляют особого беспокой­ства при появлении только двух советских танков. И тогда взводный принимает дерзкое решение — с ходу прорваться через передний край обороны к городу. С новой силой взревели моторы «тридцать­четверок», и они на предельной скорости ринулись вперед. Танкисты проутюжили около шоссе траншеи, обстреляли из пулеметов разбе­гавшихся в панике фашистов, и снова их стальные машины мчатся к гребню высоты. Полоса вражеской обороны осталась позади. Но где же немецкие танки?

И вдруг впереди, на косогоре, вздыбив землю, разорвался снаряд. В нескольких сотнях метров из тумана выползала «пантера». Длин­ный хобот ее пушки, хищно покачиваясь, снова искал цель. Но врага упредил наводчик орудия командирской «тридцатьчетверки» Слава Бабушкин. Поймав в перекрестие прицела темно-зеленую стальную коробку с белыми крестами на бортах и выбрав момент наименьшего колебания Т-34, он выстрелил. По броне «пантеры» скользнул язычок пламени, и она окуталась клубами черного дыма. Вскоре обнаружи­ли второй вражеский танк. И снова Бабушкин прямым попаданием из пушки поразил его. Танк замер, но не загорелся. Наводчик мгновен­но послал ему в борт бронебойный снаряд. И «пантера» воспламе­нилась.

В это время командир 201-го Николай Краснов передал И. Миренкову по радио: - Подбит. Все тяжело ранены. Пытаемся вести огонь с места..И умолк. Подбитую «тридцатьчетверку» вдруг охватило пламя, раздался сильный взрыв. Так погиб верный друг командира взвода лейтенант Николай Краснов со своими боевыми товарищами. В те же мгновения Иван Миренков, наблюдая через командирский пери­скоп за полем боя, установил, что его взвод оказался в полукольце девяти немецких танков и что теперь он с экипажем остался один на один с семью «пантерами». В эти минуты смертельной опасности 20-летний офицер не потерял самообладания. Его твердые и точные команды четко выполнялись хорошо обученным и сплоченным эки­пажем.

Чтобы вырваться из танковой засады, механик-водитель Василий Кудряшов, умело маневрируя, ведет «тридцатьчетверку» на большой скорости дальше, в глубь немецкой обороны. Это дерзкое решение И. Миренкова оказалось для гитлеровцев совершенно неожиданным, они были ошеломлены. Краснозвездная машина давила гусеницами огневые точки, стрелок-радист Михаил Марченко поражал пехотин­цев из пулемета. Гитлеровцы начали вести по прорвавшейся к ним в тыл «тридцатьчетверке» артиллерийский огонь. Вынуждены были по­вернуть на нее свои пушки и немецкие танкисты, изготовившиеся было к бою с начавшими наступление советскими войсками. И вот в наш танк угодила болванка. Брони она не пробила, но машина содрогнулась и остановилась. Заглох мотор, смолкла радиостанция. Были контужены механик-водитель В. Кудряшов и заряжающий Алексей Левин. А слева, в виноградниках, стали хорошо видны за­маскированные «пантеры». Одна из них уже изготовилась к стрельбе.

Судьбу экипажа решали мгновения. Снова Бабушкин упредил противника. Он выпустил в «пантеру» два снаряда, и она загорелась. Но и у нашего танка сорвана гусеница. Обстрел все усиливался. Раз­вязка ожидалась с минуты на минуту. В этой драматической обста­новке экипаж не дрогнул. По команде Миренкова наводчик перенес огонь на наиболее активный немецкий танк. И когда «пантера» от угодившего в ее бензобак снаряда запылала, находившаяся рядом с ней другая немецкая машина поспешила отползти в укрытие. Наступило какое-то облегчение. Но фашисты из противотанкового орудия пробили в Т-34 масляный бак. Загорелось трансмиссионное отделе­ние. Полуоглохший от грохота и полузадохшийся от пороховых газов экипаж продолжал сражаться, не покидая машины.

— Товарищ командир, в винограднике пушка! — донесся до Мирен­кова голос раненого заряжающего Алексея Левина.

И действительно, командир увидел, что метрах в трехстах от не­подвижного и дымящегося Т-34 немцы выкатили на прямую наводку противотанковую пушку. Они суетились, спешили открыть огонь. Исход поединка решали секунды. Наводчик Бабушкин быстро навел свое орудие на цель. Звук этого выстрела слился с выстрелом проти­вотанковой пушки. «Тридцатьчетверку» оттолкнуло назад. Снаряд пробил башню. Оборвалась жизнь наводчика. Сам командир и заря­жающий получили множество осколочных ранений. Но выпущенный танкистами тот последний снаряд покончил с немецкой пушкой и ее расчетом.

«Тридцатьчетверка» горела. Задыхаясь в едком дыму и теряя со­знание, танкисты с трудом открыли люк. Сначала Иван Миренков вместе с Михаилом Марченко помогли выбраться израненному Алек­сею Левину. Языки пламени уже лизали их лица и руки, когда они извлекали из машины тела погибших Василия Кудряшова и Вяче­слава Бабушкина. Потом кое-как выбрались сами, и Иван Миренков потерял сознание. В это время наши воины перешли в решительное наступление и сбили фашистов с косогора, на котором разыгрался поединок советской «тридцатьчетверки» с девятью танками и не­сколькими орудиями ПТО противника. В тот же день они освободили от гитлеровцев город Густопече. Свой вклад в эту победу внес герои­ческий экипаж краснозвездного танка под № 200.»

По материалам книги М.Воробьева, В.Титова, А.Храпченкова «Смоляне-Герои Советского Союза»